Проводы зимы в Гомеле приводили к массовой давке и стихийному «бунту»
Конец февраля – начало марта в народной традиции всегда был известен как праздник Масленицы. Она же «объедуха», она же «сырная неделя». А еще – «честная», «широкая», «веселая». И действительно, в старые времена это был
воистину всеобщий и самый разгульный праздник…
«ПРОЩАЙ, ЗИМА СОПЛИВАЯ»
«Приходи, лето красное!» – такими припевками встречали озорные мальчишки наступление масленицы. Именно детям поручалось выполнять первое действо в переполненную ритуалами масленичную неделю. Причем Масленица представлялась в виде некой «широкой боярыни», которую, в свою очередь, другой мифологический персонаж – «честной Семик», звал к себе в терем «на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться». Нетрудно догадаться, что на самом деле символизировало в языческие времена «катание» Масленицы и настойчивого Семика «в блинах»… Скорее всего, Масленица – одна из ипостасей древнего славянского божества плодородия и весны. А вся масленичная неделя – культовое празднество, цель которого – привлечь и задобрить это самое божество вместе с ее теплом и цветением. Впрочем, и себя гуляющие тоже радостями не обделяли…
Но и на самотек, даже в праздничной сумятице, самое важное не пускали. Например, такой серьезный вопрос, как молодежь и ее будущее. Помимо застолий и разного рода игр(тоже первоначально ритуальных)– катания с горок, скачек на тройках, взятия снежного городка – целый ряд масленичных обычаев был направлен на то, чтобы ускорить свадьбы. Холостая молодежь в этот период усиленно искала себе пару. Стимулы подбирались разные. Так, чтобы 
девушкам было легче выйти замуж, «девок выборанивали» – таскали вокруг их дома борону. Но это еще что – парням приходилось вообще несладко. Неженатым мужчинам женщины привязывали… колоды. От не совсем удобного украшения и откровенных насмешек саботирующим брачный процесс приходилось откупаться конфетами и вином. И, конечно же, блинами.
Впрочем, молодоженам иногда приходилось не легче. В некоторых местностях существовал обычай, когда односельчане зарывали молодого мужа в снег. Обряд этот отражал, по-видимому, очень темное прошлое, когда от беспорядочных половых связей(при которых и женщина, и мужчина считались принадлежащими всем членам общины)переходили к парному браку. Но при этом переходе молодоженам приходилось платить отступного всем, так сказать, претендентам. И много веков спустя супругам за своих зарытых в снег мужей еще приходилось давать выкуп. Пускай и символический. Надо полагать, молодые жены долго не торговались – неровен час, муженек в снегу мог и отморозиться серьезно. Формы расплаты были разные – от многократных поцелуев со всеми желающими до самой невинной – все теми же блинами.
«БЛИН НЕ КЛИН, БРЮХА НЕ РАСКОЛЕТ»
Блины – главная трапеза на масленицу. Причем первоначально, видимо, сакральная. Ведь этот самый блин, к которому мы все так привыкли, когда-то был просто «божественной пищей». Ведь его круглая форма напоминала солнце, которому поклонялись и которое он, скорее всего, символизировал. Блин, не отсюда ли и то невероятное обжорство, что, по свидетельству очевидцев, происходило на масленицу?Ведь многие крестьяне готовились к ней, без устали работая и недоедая, едва ли не целый год. И все для того, чтобы потом за неделю проесть, пропить и спустить почти все. «Как на масленой неделе из трубы блины летели!»
Многие от этого, случалось, тяжело заболевали. А изначальные мотивы такой пищевой невоздержанности могли быть следующие: язычники просто верили – чем больше «божественных» блинов в «солнечном» горячем масле они съедят, тем больше в них войдет сверхъестественной силы и «благодати».
Не меньше бывало и выпито. Историк Николай Костомаров так описывал это празднование в Древней Руси: «На масленице бесчинства было еще более; тогда ночью по Москве опасно было пройти через улицу, пьяницы приходили в неистовство, и каждое утро подбираемы были трупы опившихся и убитых». Такие вот криминальные издержки праздника…
«РЕБЯТА-ДУРАКИ, НАЖИМАЛИ КУЛАКИ…»
Впрочем, разудалость натуры на масленицу можно было проявить и в относительно упорядоченной форме – в кулачных боях. Конечно, до современного спортивного поведения во время столкновений «стенка на стенку» было далековато. Но все же определенные правила существовали – лежачего не бить, не целить ниже пояса, не делать в рукавицы «закладок». Положившего в руку свинчатку могли очень сильно поколотить свои же. Впрочем, соблюдение кодекса варьировалось в разных местах, в зависимости от характера их обитателей. Где-то «кулачники» устраивали перерывы с перекурами и весело обсуждали эпизоды боя, где-то «стенка» перерастала в жестокое побоище с применением кольев и кистеней…
Кулачные бои, конечно же, имели прикладное значение и вырабатывали у мужчин такие необходимые в те времена качества, как храбрость, сила, ловкость. Однако происхождение этих состязаний, скорее всего, также имело религиозные корни. У некоторых индейцев Латинской Америки до сих пор существует странный обряд – на праздник мужчины становятся в пары и начинают наотмашь лупить друг друга кулаками по лицу. При этом никто не защищается, все только обмениваются ударами. Кровь льется рекой, а вершится это жестокое действо для того, чтобы задобрить верховное божество и обеспечить урожай. Так вот, техника кулачных бойцов в наших широтах отчасти напоминала приемы истязающих друг друга индейцев – открытые стойки, низко опущенные руки, очень размашистые(но чрезвычайно сильные!) удары. Скорее всего, кулачные схватки у древних славян также имели ритуально-жертвенный смысл, как и гладиаторские поединки, например, у этрусков. Кстати, Православная Церковь всячески боролась с кулачными сшибками и прочими непотребными потехами и языческими традициями. Включая саму масленицу.
Случались, разумеется, кулачные бои на разные праздники и в Гомеле. Городские газеты начала XX столетия неоднократно сообщали о массовых «стеночных» боях, происходивших, к примеру, между гомельчанами и жителями Прудка и других пригородных селений.
В 20-е годы благодаря Советской власти спорт стал массовым и доступным всем. Появились, в том числе и в Гомеле, первые секции бокса, а старое искусство кулачного боя стало постепенно уходить. К тому же быстро выявилось преимущество и техники классического бокса, и его зрелищности.
ДРАМА НА МОСТУ
В советское время, особенно в период так называемого «застоя», масленица начинает получать 
официальное признание как народный праздник под названием «Проводы зимы». Чем он, по сути, всегда и являлся. Коммунистическая власть, разбив врагов на внешнем, и как ей казалось, на внутреннем фронте, снисходительно относится к подобным развлечениям. В Гомеле на площади Ленина, у подножия памятника вождю пролетариата, устраивалась бойкая розничная торговля, лазание по столбу и фольклорно-эстрадные песни и пляски. При тех ценах на блины всем гулялось от души. Но иногда гуляние перехлестывало через край, точнее – через перила моста…
По воспоминаниям очевидцев, в 1974 году «Проводы зимы» было решено перенести в заречную зону. Народ повалил на пешеходный мост через Сож, и тут-то случилась давка. Якобы спровоцировали ее действия милиционеров, попытавшихся как-то отрегулировать потоки людей, спускавшихся с моста. Но не ведающие об этих благих намерениях люди стали напирать друг на друга, началась паника. Хуже всего пришлось тем, кого прижали к перилам. Фотограф «Вечерки» Михаил Ковалев, бывший непосредственным свидетелем происшествия, рассказывает, что явственно слышал хруст костей. Говорили также, что на сожский лед через перила полетело тогда несколько человек и даже детские коляски… Жуткой выдалась та масленица.
«БАРЫКИНСКИЙ» БУНТ
В 1988 году, в духе перестройки с ее рыночными веяниями, вход на «Проводы зимы» решено было сделать платным. К тому же в этот день на площади Ленина ожидался концерт весьма знаменитого в то время поп-певца Александра Барыкина. Посмотреть на кумира пришло столько народа, что певец счел за благо вообще отказаться от выступления. Злые языки поговаривали – все потому, что толпа хлынула к самой трибуне и неизбежно бы разоблачила исполнение под «фанеру», к чему тогдашняя публика относилась весьма болезненно и негативно. В общем, Саша Барыкин предпочел куда-то далеко и «долго гнать велосипед». Неизвестно, в каких «глухих лугах он его остановил», но на сцене так и не появился. Тогда огромная толпа возмущенных поклонников, к которой присоединились все кому не лень, устроила в городе форменный «барыкинский бунт». Разошедшаяся толпа запрудила всю Советскую и остановила движение – нашлись даже такие отморозки, которые стали забрасывать камнями троллейбусы. Как будто пассажиры были в чем-то виноваты…
Юные бунтари, опьяненные то ли первым весенним солнцем и соответствующими гормонами, то ли не менее сильнодействующим наркотиком перестроечной «свободы», словно впали в транс. Зачем-то стали бить машины, тогда еще – не «навороченные буржуйские тачки», а скромные советские «москвичи» и «жигуленки». Запомнился возглас из толпы участников погрома: «Ребята, так тут и моя «точила» где-то стоит!А-а, черт с ней!» Фанаты Барыкина взяли «штурмом» гостиницы «Турист» и «Гомель», пытаясь разыскать там саботировавшего собственный концерт идола. Под шумок малолетняя детвора стала расхватывать в буфете «Гомеля» булочки целыми подносами. В конечном итоге, набродившись по городу, огромная толпа, не зная, что делать, сгрудилась у здания облисполкома. У тогдашнего руководства города хватило мудрости и гражданского мужества выйти к не в меру разгулявшейся молодежи и уговорить ее разойтись, пообещав вернуть деньги за билеты. Правда, за зданием облисполкома, говорят, в это время уже стояла наготове милиция, впервые тогда вооруженная дубинками. Но, слава богу, все закончилось мирно – бесплатной «масленичной» дискотекой, тут же устроенной в парке неподалеку…
В общем, мораль истории «широкой Масленицы», как и любого другого праздника, проста – гулять гуляй, но головы не теряй. Не случайно после масленицы-«объедухи» наступает «отрезвляющий» Великий пост. Правда, раздосадованный народ, обвиняя благодатную Масленицу в том, что якобы она этот суровый пост и принесла, тут же ее чучело и сжигал. До следующего года…
Юрий Глушаков, историк
[email protected]